ПОЧЕМУ ЛЮДИ "ПОДСАЖИВАЮТСЯ" НА СТРАДАНИЯ

И первое, что бы я отметил из "нужного нам", это эмоциональная встряска и катарсис. Ведь в повседневной жизни мы часто носим маски и сдерживаем свои эмоции, и поэтому драма (ужастик или, наоборот, "слёзная" мыльная опера или другое подобное) становится безопасным полигоном для проживания наших зажатых эмоций. Пропуская через себя чужую боль на экране или в книге, мы даём выход собственным подавленным чувствам. Древние греки называли это катарсисом — очищением через страдание. Проживая трагедию опосредованно, мы как бы "сбрасываем" накопившееся нервное напряжение и в итоге чувствуем облегчение.

Следующее — это чувство общности и значимости. Когда мы страдаем (даже из-за вымышленных событий), нам может казаться, что наша жизнь наполнена глубоким смыслом. Драматический сюжет книги или фильма придаёт нашим переживаниям вес и значимость. Кроме того, обсуждение трагических сюжетов, сериалов о сложных отношениях создаёт ощущение принадлежности к группе: "Мы все переживали нечто подобное" — эта мысль сближает и даёт поддержку.

Также и нашей физиологии нужна "встряска". Когда мы сопереживаем "драматическому сюжету", мы подсаживаемся на так называемый неврологический "крючок". Хитрость тут в том, что наш мозг устроен парадоксальным образом: сильные негативные эмоции, такие как грусть и страх, могут стимулировать выброс тех же нейромедиаторов, что и положительные — дофамина и эндорфинов. Это своего рода эмоциональный адреналин. Предвкушение разрешения конфликта, сочувствие герою и последующее облегчение создают мощный "дофаминовый коктейль", который формирует зависимость. Именно поэтому нам начинает нравиться этот накал страстей.

Теперь взглянем, какова наша повседневная жизнь. Много ли мы можем в ней контролировать? Немногое. А хочется, чтобы всё (ну, или почти всё), — и мы пытаемся взять под контроль этот хаос своей внешней (а порой и внутренней) жизни. Этим и объясняется, что столкнувшись с реальной болью или травмой в прошлом, мы неосознанно начинаем воссоздавать драматические ситуации в своей собственной жизни. Почему? Именно! Чтобы хоть в этот раз взять их под контроль. Ведь если наша прошлая травма была неожиданной и непреодолимой, то новая, пусть и болезненная, но управляемая драма в фильме или книге даёт нам иллюзию власти над событиями. "На этот раз я сам(а) вызвал(а) эту боль — и сам(а) с ней справлюсь!". Знакомо?

Ну и, наконец, мы хотим сбежать от скуки и рутины. Даже если мы заняты, что назвается "по горло", то чем больше мы заняты — тем больше нам хочется сбежать от этого. И бездельникам тоже хочется — ведь в любом случае, что "дела", что "безделье" — всё это предсказуемо, а нам так хочется "вишенки на торте"! И драма выступает этой "вишенкой" — это всегда интенсивность, огонь, кипение страстей. Драма добавляет красок, заставляет чувствовать себя живым. В моменты скуки именно страдание может показаться предпочтительнее полного отсутствия эмоций.

Первое, что нам тут сделать просто необходимо, это различать здоровую любовь к драматическому искусству и зависимость от страданий в реальной жизни. Потому что реальная, здоровая любовь к искусству — это способ эмоционального со-переживания, эмпатии, где герой — есть герой, а ты — есть ты, и между вами нет слияния, хоть, может, и есть похожесть ситуации. "Я не герой драмы, я — это я" — вот это мы всегда должны помнить. "Я — уникален, и моя жизнь — уникальна". А вот зависимость от страданий героя драмы в фильме или книге появляется, когда мы сливаемся, эмоционально срастаемся с героем (т.е. перестаём различать, где кончается моё "я" и начинается "я" героя), и именно это ведёт в конечном итоге к разрушению собственной личности, собственного "я" — мы теряем себя. Так что помним: похожесть быть может, но различение важно.

Второй важный момент — это если вы ловите себя на мысли, что постоянно создаёте или притягиваете хаос, чувствуете опустошение без эмоциональных бурь. Это может служить сигналом к тому, что вы уже ищете контроль. А чем больше вы его ищете — тем больше он от вас ускользает. Тут хитрость не в том, чтобы контролировать всё, а в способности находить покой и радость в тишине и стабильности — вот это и есть настоящая сила. А сила кроется в моменте: момент покоя и отпускания ситуации может дать больше, нежели тяжкие страдания поиска неуловимого контроля. Про этом "отпускание" не есть "пускание на самотёк" — отпускание здесь весьма похоже на принятие ситуации, т.е. принятие её такой, какая она есть. И опять же — не "всего", а данной конкретной ситуации. Интересно, что именно после такого принятия открывается возможность тем или иным образом решить эту ситуацию, управлять ею.

Третий момент в том, что и стремление к общности, и "неврологический крючок" и даже желание сбежать от рутины жизни, решается не просмотром "драмы", а простым доверием к жизненному процессу. Под таким доверием я понимаю умение строить отношения с другими людьми — реальные живые отношения между человеком и человеком. Да, это порой трудно, особенно если этот другой "токсичен" (как сейчас принято говорить), но в конечном итоге такое возможно — ведь именно построение отношений с другим — реальным — человеком удивительным образом влияет и на построение отношений с самим собой. Тут всё взаимосвязано, ведь когда мы умеем строить отношения с другими и с собой, то снимается не только напряжение от рутины или от неподконтрольности ситуации, но и приходит та общность между человеком и человеком — простое человеческое общение, к которому мы все стремимся. И как итог — мы возращаемся из фантазий "выдуманного суррогата слияния" в свою реальную жизнь, где хозяева — мы сами, и значит можем строить её так, как хотим именно мы.